СД.: Предлагаем дать нашей дискуссии такое интригующее название, не возражаете?

Р.Ю.: Не возражаю, тем более оно отражает состояние отечественного страхового рынка, его неиспользованные возможности. Считаю, что наш страховой рынок настолько недооценен, что просто диву даешься. Если посмотреть статистику развитых стран, то у них доля страхования в ВВП от 6–7% до 15–16%. При наших 1,5–2,0 процентах — разве это не безобразие? Остается только сетовать, что отечественные лидеры государства, экономики и общества не имеют сколько-нибудь серьезного представления о возможностях страхования для процветания нашей страны. Ищут резервы, а они-то под ногами: наклонись и подними!

СД.: Откуда же взяться этим знаниям: все мы вышли из советской политэкономии.

Р.Ю.: Действительно, в тех советских учебниках политэкономии почти не было информации о страховом бизнесе. Сам, будучи выпускником экономического факультета МГУ, не помню, чтобы сколько-нибудь серьезно изучали страхование. Разве только финансовые институты много лучше давали знания о страховании, поскольку готовили специалистов для Госстраха. Но это в прошлом, пора уже в современном страховании разбираться.

СД.: Однако если взять нашу статистику доходов от страхования, то налог на прибыль в размере 300–400 млн рублей в год вряд ли можно назвать интересной и перспективной для процветания цифрой.

Р.Ю.: Все можно изменить, если включить организационный ресурс на уровне страны. Причем по всем основным параметрам ветвей власти: законодательной, исполнительной и судебной. Все можно изменить и довольно быстро решить многие проблемы, в том числе и растущего бюджетного дефицита.

СД.: Разве Дума не пытается развивать страхование, учитывая последние инициативы?

Р.Ю.: Однако сегодня требуются иные решения, современные. Например, не пора ли обновить главу 48 ГК РФ, которой уже почти 20 лет? Комитет по финансовым рынкам явно не справляется с решением огромного количества весьма сложных задач, касающихся финансового рынка страны. Скорее всего, проблема в кадрах! Жаль, конечно, но в составе Комитета и его подкомитета по страхованию специалистов явно не хватает, поэтому, думаю, они никогда и не справятся. А время не ждет!! Во-вторых, судя по составу Комитета, такая сложная проблема для страны, как финансовая, вряд ли будет обеспечена решениями современного уровня. Как после Октябрьской революции: кто бы ни был, лишь бы свой! Неудивительно, что к нам не идут иностранные инвестиции. При таком отношении к законотворчеству в этой сложнейшей области нам иностранных инвестиций в серьезных объемах не видать. Кто же хочет терять свои деньги!

СД.: Но там же депутаты, их выбрал народ?

Р.Ю.: Но правящая партия почему не позаботилась о кадрах? Хотя состав Экспертного совета по страхованию вполне приличный, но проходят многие годы, пока один-два вида обязательного страхования введут. Что очевидное во всем развитом мире, у нас это — невероятное! Подобных законов много принято на Западе, почему так долго «возимся» с очевидными вещами? Не верим в свой народ, не верим в себя? Все у нас получится, не надо только медлить! Мир глобализируется, «похожестей» становится существенно больше, надо их применять и экономить время. Вот с такими целями этим Советом и надо управлять!

Лично я уверен, что страхование — это сфера, которая достойна быть представленной в качестве самостоятельного Комитета в Думе, ибо именно страхование могло бы стать тем ведущим звеном, которое потянет всю экономику, общество и государство к развитию. Разве 8–18 процентов от ВВП — это не аргумент?! Нужно ему, страхованию, дать солидную законодательную базу. Например, как во Франции, — детально разработанный Страховой кодекс (1976). Кстати, по законодательству Франции, в роли страховщиков выступают страховые общества, осуществляющие свою деятельность в основном в форме акционерных обществ и обществ взаимного страхования, они обязаны иметь лицензии.

СД.: Очень любопытно, но у нас-то этих организационно-правовых форм значительно больше.

Р.Ю.: Практически во всех странах страховые компании выступают в форме акционерных обществ и обществ взаимного страхования. Общества с ограниченной ответственностью (ООО) абсолютно не подходят для страхового дела, они вызывают недоверие к страховщику. Думаю, что эта форма для страховых компаний должна и будет подлежать запрету. Простое и понятное дело, а сколько времени им не занимаются!

СД.: Неплохо бы и нам заняться составлением Страхового кодекса, не так ли?

Р.Ю.: Хуже не будет. Разбираемся дальше. Если понимать, что гражданское общество — это совокупность ответственных друг перед другом, каждого перед государством и обществом людей, то именно страхование ответственности должно стать катализатором этого процесса. Конечно, это спорный вопрос, но я за введение еще нескольких обязательных видов страхования гражданской и профессиональной ответственности. Чем шире охват участников, тем ниже ставка. Если исключить (или минимизировать) при этом злоупотребления и перекосы — это и есть развитие, даже культивирование конкуренции между участниками — страховщиками. Один из важнейших аспектов конкуренции в обязательных видах — постепенная либерализация ценообразования в них, сначала путем введения коридора и т.д. Видимо, государство должно было бы обозначить временные этапы по переходу на свободные цены в обязательном страховании (речь идет и об ОСАГО, и об ОПО в перспективе). В конце концов, достигнет общество и страхование какого-то более высокого уровня и законы можно отменить, но сейчас страховую культуру надо прививать. Сейчас у нас сбор премий по страхованию имущества раз в десять больше, чем по страхованию ответственности. В развитых странах это соотношение наоборот. Однако не благодаря ли высокому уровню ответственности и развитому гражданскому обществу передовые страны отличаются от нас существенно лучшим качеством своей жизнедеятельности? Если перенести все это в цифры, мы и почувствуем, что страхование — это, действительно, инвестиционный институт!

СД.: Мы говорим о преобразованиях, которые могут дать серьезный импульс в развитии страхования. Продолжим?

Р.Ю.: Если мы хотим действительных преобразований, то, например, в экспертных советах и Думы, и ФССН, и ВCC должны быть разные участники, а не одни и те же. Лучше пусть и здесь будет элемент состязательности. Считаю, что ВСС должен быть противовесом ФССН, как говорится, их руководители пусть лучше будут противниками, нежели приятелями. Это для пользы дела! К сожалению, в прессе что-то не припоминаю, чтобы ВСС хотя бы «легонько» критиковал ФССН, выступал в защиту конкретных компаний или, проще говоря, «собачился» за своих. Откуда тогда взяться авторитету?! Здесь же игра идет в одни ворота!

СД.: Неужели, только такой конфронтационный путь стоить избирать?

Р.Ю.: Нет, почему же, в той же Франции успешно применяется коллегиальный принцип работы важнейших комиссий и руководящих органов ряда государственных институтов. Например, Комиссия по делам страховых предприятий (принимает решения по выдаче или отзыву лицензий, по передаче портфеля, по утверждению руководителей страховщиков и их увольнению и т.п.). Этот орган возглавляет руководитель Надзора, в него входят также представители других заинтересованных ведомств — налоговая, минфин, антимонопольщики, нацбанк и др., а также такое же количество представителей профессиональных объединений страховщиков, которые своих делегатов  отбирают на определенный срок на съездах своих организаций. Причем представители должны отчитываться перед следующим съездом о том, как они голосовали при принятии важнейших решений. В результате, такие коллегиальные органы, за счет наличия «обратной связи» в виде отчетности перед профессиональными объединениями страховщиков, получают существенно бόльшие полномочия и могут реагировать быстро и достаточно радикально, при необходимости.

СД.: Выходит, наша исполнительная власть как-то прохладно относится к страхованию, не так ли?

Р.Ю.: Потому что не видит его огромных возможностей! Если 15 лет назад можно было говорить о малых знаниях в области страхования, то сегодня это сродни халатности работников этих ведомств, призванных заниматься развитием страны. Вводя активно страхование в нашу жизнь, тем самым, повторяю, и осуществляются преобразования. Это — борьба с расхлябанностью, низкой ответственностью друг перед другом, перед третьими лицами и прочими бедами нашего общества. Наконец, это контроль бизнеса самим бизнесом! Если, например, с чиновниками можно «договориться» на списание, скажем, убытков, то со страховщиком — нет. Потому что в первом случае потери компенсируются государством, в другом — можно разориться от такого соглашательства. Через развитое страхование наши люди, вся страна станет другой, существенно более сильной и привлекательной. Важно только, чтобы широкое внедрение обязательного страхования не стало способом «консервации» перераспределительной модели функционирования страхового рынка. В страховании вообще, а в обязательном страховании — особенно, необходимо максимально увеличить роль объективных факторов при выплате возмещений. Зато, например, в ОСАГО, в части ответственности за ущерб жизни и здоровью, можно было бы отказаться от необходимости доказательства страхователем своих прямых расходов на лечение, а переходить на выплаты по т.н. «травматической таблице». Да, это немедленно повлечет за собой рост выплат по «жизни», но и заставит население поверить в действенность ОСАГО.

СД.: Теперь об очень серьезной проблеме: монополизации страхового рынка сравнительно небольшой группой компаний. Как Вы к этому относитесь?

Р.Ю.: Крайне отрицательно! Там, где монополии, там рост цен, снижение качества, произвол относительно прав потребителей и работников. Абсолютно вредная тенденция! Хочу обратить внимание акционеров и иных собственников компаний, что монополизация обязательно приведет к потере контроля над своим бизнесом, поскольку менеджмент будет (в том числе и потому, что вынужден) сращиваться с чиновниками (опасность коррупции!) за счет акционеров. К примеру, РВД в страховых компаниях уже достигает 40–60%, где ж тут место выплатам и дивидендам! По мнению «Эксперт РА», доля расходов на ведение дела у российских страховщиков более чем в два раза превышает аналогичные показатели европейских компаний.

СД.: Получается, что забота о росте капитализации может обернуться потерей контроля над ним?

Р.Ю.: Укрупнение компаний на такой основе, как уничтожение малых за счет роста минимального размера уставного капитала, это не только несправедливо и неумно, но и очень опасно именно для страны. Ведь серьезной капитализации не произойдет, но зато резко снизится качество обслуживания  потребителей, ещё более обострятся рыночные, а за ними и социальные, противоречия. Также страдают местные бюджеты и бюджеты субъектов РФ, т.к. на российском страховом рынке много страховых организаций относятся к региональным и межрегиональным. При этом каждый такой страховщик уже участвует в социально-экономическом развитии регионов и обеспечивает занятость населения, выполняя различные социально значимые функции». А небольшое число «больших» (2–3 млрд руб. — это разве капитал для противостояния поглощению!) компаний с большим количеством филиалов станет очень хорошей добычей для любой сравнительно небольшой западной или, скажем, китайской компании. Потеря контроля над отечественным страхованием — это уже не «так получилось — рынок!», а геополитика. Венгрия может обойтись без своих страховщиков, но Россия никак! Напротив, наш страховой рынок нужно развивать за счет своих капиталов, беречь его, если хотите, лелеять! Это — большое государственное дело!

СД.: Не кажется ли Вам, что сокращение числа действующих страховых компаний вызвано отсутствием спроса на страхование? Финансовая устойчивость, как известно, базируется на полноте страхового портфеля. Малое количество потребителей страхования на рынке делает ненужным большое число компаний. «Растаскивание» потребителей на мелкие компании в принципе не способно создать устойчивый портфель, вот и возникает необходимость огромных «уставников».

Р.Ю.: Тема актуальная. Именно такой взгляд и породил равнодушие власти к страховому рынку. Дескать, нет рынка страхователей — зачем развивать рынок страховщиков?! Но ведь утверждать, что нет рынка потребителей защиты от убытков — абсурд! Другое дело — какова защита? Превращение российского страхового рынка в московский рынок означает, что в регионах предлагают страховые продукты, ориентированные на московского потребителя. И кто же будет такие продукты в регионах покупать, если вам любой маркетолог скажет: современный рынок «делает» потребитель! Тот самый — местный потребитель!

СД.: То есть потребности в страховой защите есть, но ее условия неизвестны страховщикам?

Р.Ю.: Видимо, так! Страховые потребности, единые для всех экономических агентов страны, могут удовлетворяться на уровне федеральных компаний. Но существуют и потребности, характерные для отдельных регионов, отдельных групп, возможно, и не массовых. Станет ли московский монополист работать с незначительной массой страхователей? Вряд ли, для него это нецелесообразно.

СД.: И какой же Вы видите выход?

Р.Ю.: Следует тщательно изучать страховые потребности различных групп населения и ориентировать предложение на спрос. Более того, ведь спрос можно и формировать! Для небольшой компании с минимальным штатом и хорошим знанием своего страхователя это вполне посильная задача. Разве это не должно стать стратегией малого и среднего страхового бизнеса? Как по М.Портеру, стратегия фокусировки на сегменте. Таким образом, развитие рынка добровольных потребителей страхования невозможно без развития среднего и регионального бизнеса. Проблема не в том, что малые уставники, а в том, что и при малых уставниках «набирают» портфель, не слишком-то оглядываясь на регулятора. Регулировать лучше надо, а не сокращать для этого компании!

СД.: Как Вы оцениваете потенциальное влияние на развитие страхового рынка принятие закона о СРО?

Р.Ю.: Закон принят, но это бесполезный закон. Это просто блажь, амбиции нескольких человек, которые не понимали, что такое концентрация и централизация капитала, каков вред от монополий. СРО появились как панацея от коррупции, как средство роста качества… . Правда, о росте цен как бы «позабыли»! Везде, где есть СРО — нет места ни качеству, ни стабильности цен! СРО очень скоро станет синонимом «места сговора». Строительство — яркий пример! Вообще, СРО очень напоминают такие виды монополий, как картели, синдикаты, а там и до концернов совсем недалеко. В них нет необходимости, до них вполне справлялись с подобными функциями тот же ВСС и иные профессиональные объединения.

СД.: Теперь подробней, пожалуйста.

Р.Ю.: Классика: концентрация — использование части прибыли на увеличение уставного капитала. Это могут сделать акционеры, отказавшись от части своих дивидендов, или привлечь новых акционеров. Как правило, централизация капитала — это собирание капиталов разных компаний под единый контроль. Эти процессы две стороны роста капитала: друг без друга редко обходятся. Однако концентрация капитала есть результат деятельности компании и отношения к ней ее акционеров, показатель эффективности работы ее менеджмента. Централизация же есть, с одной стороны, косвенный результат концентрации (привлекает фактор преимущества), с другой стороны, это результат более успешной конкуренции и иных способов «собирания» компаний. Именно эти аспекты должны быть в поле зрения антимонопольных и правоохранительных органов. Последнее стало значимым, в частности, из-за отсутствия важных законов о лоббистской деятельности и о защите инсайдерской информации. Кстати, в тех странах, которые ужесточают антиинсайдерское законодательство, издержки компаний на привлечение ресурсов с фондового рынка сократились на 5% от капитализации мирового финансового рынка, что составляет около 1,75 трлн долл.!

СД.: Как Вы относитесь к высказыванию председателя упомянутого Комитета Думы В.Резника: «Надо усиливать надзор и сокращать количество компаний на рынке, для того чтобы лучше следить за оставшимися компаниями. Вообще, я считаю, что количество страховых компаний у нас в стране зашкаливает».

Р.Ю.: Обществу нужен цивилизованный страховой рынок, на котором существует здоровая конкуренция за потребителя, за повышение качества его обслуживания. На таком рынке должно быть столько поставщиков страховых услуг, чтобы невозможно было формирование монополистических тенденций, направленных против потребителей, нацеленных на паразитирование на общественных ресурсах. Создание такого рынка, управление им требуют высокой квалификации и профессионализма от госслужащих и законодателей. Однако, как оказалось, что не все к этому готовы. В высказывании г-на В. Резника содержится принципиальная ошибка: вместо того, чтобы рынок развивать, стимулировать, он предлагает (и делает!) усиливать надзор за ним, свести всё к  удобствам чиновников. Такой подход возможен, если отсутствует стратегическое видение места и роли страхования в обществе и экономике. По сути, это — милицейский подход: меньше объектов для слежения, значит, легче это делать. Вот так у нас и с целым финансовым рынком: меньше участников, но тогда и фиг нам, а не инвестиции!

СД.: Однако в мире много различных финансовых институтов, которые подходят под определение «монополия».

Р.Ю.: Согласен. Но современный кризис нам демонстрирует опасность такого состояния, когда монополии, можно сказать, игнорируют регулятора и нормативы, по которым их регулируют. Видимо, не случайно в планах новых реформ президент США Барак Обама предложил, например,  расчленить крупные банки. Основная задача реформы — не позволить повториться ситуации, когда правительство будет вынуждено производить затраты по спасению финансового института. Для этого предлагается ограничить масштаб деятельности финансовых институтов таким образом, чтобы каждый отдельный институт был достаточно мал по сравнению с рынком в целом. Предполагается, что на американском рынке будет два вида ограничений — по видам деятельности и по масштабам. Пусть антимонопольное законодательство не во всем подходит для страхового рынка, но одно ясно: монополии на то и монополии, чтобы чувствовать себя безнаказанно. Это не всегда злонамеренные действия: просто, если банк или страховщик становится большим, управленческие процессы в нем неэффективные, они забюрократизированы, растет риск дефолта из-за отсутствия контроля со стороны высших руководителей, и в таком случае государство должно будет спасать финансовый институт за счет средств налогоплательщиков.

СД.: Вы, как надо понимать, явный приверженец конкуренции?

Р.Ю.: Конечно. Конкуренция — вещь объективная, её отменить — значит, задавить все свободы, полученные за последние годы. По природе человек стремится к победам, следовательно, к монополии. Как в спорте, но там чемпиона свергает другой чемпион — так там все и организовано. В экономике такое, как правило, невозможно, поскольку проигравшие разорены, а новые игроки оказываются не в состоянии конкурировать с монополистом. Жизнь в условиях конкуренции призвано обеспечивать государство своими законами, указами, положениями, иными нормами права, поддержанием обычаев или формированием традиций и т.п. Хотелось бы, чтобы представители государственной власти обрели, наконец,  стратегическое видение отечественного рынка и проявили бы способность к его развитию, но уже для нужд общества и государства. На этой основе можно рассчитывать и на реализацию интересов всех и каждого. В противном случае все сведется к очередному переделу общественных ресурсов в интересах «удобно управляемой» узкой группы компаний и росту социального напряжения в стране. Разве мы не видим в красивых журналах и на экранах ТV эти «жуткие» богатства монополистов, так раздражающие подавляющую часть общества? Играем с огнем!?

СД.: Что можно сделать антимонопольного применительно к страховому рынку?

Р.Ю.: Во-первых, остановить разрушение рынка ростом минимальных уровней уставных капиталов! В этом абсолютно не было и нет необходимости, если бы регулировали по нормативам. Никакого труда не составляет регулирование, когда всех загоняют под общий знаменатель минимального размера «уставников». Для такого «регулирования» и надзорные органы как-то не­серьезно выглядят. Практически угробили региональные компании, заполонили регионы московскими филиалами, и это называется российский страховой рынок? Не московский ли это рынок для всех? Во-вторых, явно мешает статья 935 ГК РФ в той части, где регламентируется обязательное страхование. Пора уже все затраты на страхование относить на себестоимость, а не только по обязательному страхованию, да и то, если оно осуществляется в качестве самостоятельного закона.

СД.: Неплохо бы и судебную систему как-то изменить.

Р.Ю.: Разумеется, необходимо формировать судебную систему в интересах развития страхования. Ведь количество судебных исков только растет, стали они и существенно сложнее. Возникает необходимость специализации по ним в области страхования: почему бы не создавать специальные финансовые (страховые) суды, растить соответствующие кадры? Почему бы Комитету по финансовому рынку не инициировать такие идеи, претворяя их в законы?

СД.: Все же, если вернуться к объему налогообложения страховщиков: не слишком ли они малы для таких масштабных преобразований, о которых говорим?

Р.Ю.: Если страхование составляет от 6 до 18% ВВП в развитых странах, то пора вернуться к весьма серьезной проблеме налогообложения в этой отрасли: к налогу на премии. Это был бы очень большой шаг к росту эффективности страховой деятельности, авторитетности самого страхования как сегмента экономики. Возможно, что топ-менеджерам это не понравится, ибо заставит снижать РВД. Компенсировать это ростом цен на страхование вряд ли получится, надеюсь, из-за негативной реакции: а) рынка, б) регулятора и в) общественности. Но в доход госбюджету пойдет уже не 300–400 млн руб. налога на прибыль, а, как минимум, 5–10 млрд руб. налога на премии (!!). При системных преобразованиях, когда и расходная часть государственного бюджета разгрузится за счет страхования, — вот Вам и одно из решений проблемы бюджетного дефицита.

СД.: Можно более подробно о Ваших предложениях по организации страхового рынка?

Р.Ю.: Страховой рынок необходимо разделить на уровни: федеральный, региональный, местный. В соответствии с таким делением нужно для каждого региона определить минимальный размер уставного капитала компаниям, делегировать им и законодательство, а также разработать новую классификацию страховых компаний. К примеру, на федеральном уровне принимаются законы, дающие возможность работать, прежде всего, крупным компаниям (федеральным), могущим брать на себя весьма большие финансовые обязательства, в том числе и зарубежные. В регионах принимаются законы, не противоречащие федеральным, но уже на «потребу» данной территории. Местные власти могут инициировать законы, обеспечивающие конкретные интересы своей территории. Например, зачем принимать федеральный закон о страховании ответственности владельцев тех или иных животных (собак, лошадей и пр.), за качество продуктов местного производства и способов их продажи и т.п.

СД.: В нашем журнале уже высказывалась идея о делегировании полномочий регионам.

Р.Ю.: Нужно поделиться организацией страхования с регионами! Повторяю: все равно здесь, в центре, в Москве для всей России всё нужное не напишешь и не сделаешь, надо доверять региональным парламентам. Например, федеральным компаниям нечего делать в городах с численностью населения менее, скажем, 500–800 тыс. человек. Они «доберут» тем, что станут основой системы отечественного перестрахования и сострахования. Разве нельзя прописать в Положениях о страховых пулах директиву, что в пуле лидер — это федеральная компания? Региональные страховщики пусть хозяйствуют на своей территории и «добирают» перестрахованием от местных страховщиков, но с ними могут поделиться и федеральные компании. Местные же страховщики пусть «рыщут» по сусекам и собирают те премии, до которых сейчас не добираются московские филиалы. Пока все в основном «кормятся» от ОСАГО, будто других рисков нет. РВД, скорее всего, уменьшится, увеличатся страховые резервы и дивиденды акционеров. Проникать на «чужие» территории возможно, но через сострахование, создание «дочек» или филиалов через аккредитацию последних в соответствующем органе конкретной территории. Россия большая, зачем ее «корёжить» под Москву?

СД.: Как же быть с надежностью малых страховщиков?

Р.Ю.: Что касается надежности малых страховщиков, то они, как компании, значительно надёжнее и эффективнее, нежели филиалы отдалённых «матерей». Ведь что такое филиал? Это отдел компании, перенесенный на расстояние, решения, например, по выплатам нередко принимаются в «центральном офисе». Ведь представительства, да и большая часть филиалов, не имеют в регионах полноценного отдела выплат. Это значит, что на любой более-менее серьезный вопрос ответ приходится искать по переписке, чаще всего — с Москвой. Как, впрочем, и при заключении договора страхования. Региональные компании лучше адаптированы к региональному рынку, гибче, оперативнее. Разве филиал можно сравнить даже с самой маленькой, но самостоятельной компанией, если степень ответственности их руководителей совершенно разная? Все дело в способах контроля нормативов по единичным рискам и портфелям рисков, в организации перестрахования. Если полномочия Центра станут иными, не всеобъемлющими, то он разгрузится и будет лучше управлять всем рынком с учетом бόльшей самостоятельности регионов.

СД.: Можно подробней о классификации компаний?

Р.Ю.: Что касается федеральных компаний, то их можно определять по финансовым цензам, скажем, собственных средств — примерно 1,0–1,5 млрд руб. Им должно быть предписано вести международный бизнес с определенными финансовыми параметрами, например сбор премий не менее чем 5–10% от собственных средств. Это принуждение? Да, но ведь и размеры уставных капиталов тоже предписываются. Федеральные компании должны стремиться Славу стране приносить, как спортсмены, как нефтяные и газовые компании и т.п. С другой стороны, и государство должно относиться с пониманием трудностей страхового бизнеса за рубежом и помогать таким компаниям гарантиями. Дело того стоит, если мы хотим научиться правильно подавать свою страну. В конце концов, пора уже остановиться в своей оборонительной политике, нужно наступать, хотя бы на рынки СНГ и Восточной Европы для начала.

СД.: А как же с другими компаниями?

Р.Ю.: Например, региональные или окружные компании, а может быть те и другие, могут иметь соответствующие параметры (скажем, от 100 млн до 1,0 млрд руб.), отдавая излишки в перестрахование по «лесенке»,  в конечном счете, федеральным компаниям.  Все дело в нормативах, разрабатывать их можно поручить и ФССН, и ВСС с его региональными собратьями.

СД.: Продолжаем беседу об организационном ресурсе развития страхования.

Р.Ю.: К сожалению, говоря об организационном ресурсе развития страхования, то здесь «конь не валялся». Так, в изгоях, по-прежнему, находится взаимное страхование. Между тем, эта простая и доступная форма страховой защиты могла бы решать и экономические, и социальные задачи. По сути, все формы страхования вполне могли бы применяться для ассоциаций или союзов. Например, членов Общества охотников и рыболовов аж более 2 млн человек. Они не страхуются ни от несчастного случая, ни от других непредвиденных обстоятельств (заблудились в лесу, оторвалась льдина и т.п.). А есть еще альпинисты, туристы, грибники и пр. На их поиски уходят сотни миллионов рублей. Почему бы на эти суммы не разгрузить госбюджет, передав все дела страховому рынку? От этих денег еще и польза: здесь и налоги, и инвестиции, и социальная стабильность в семьях и обществе. Человек, который нарушил правила рыболовства или охоты, должен нести ответственность: если нет полиса, то это уже дело суда и судебных приставов. Многие матери и жены спасибо скажут, если их сыновья и мужья адреналин будут искать более ответственно.

СД.: Как это выглядит на цифрах?

Р.Ю.: Например, 2 млн человек покупают соответствующий пакет полисов, скажем, по 3 тыс. рублей за каждый пакет, вот вам и 6 млрд. страховой премии в год. А всего-то дополнили Закон или доработали Положение! И таких законов можно принять или дополнять много, но на разных уровнях рынка, а доход от них — в копилку соответствующего бюджета. Важно при этом не только «деньги собирать», а обеспечивать условия для реальной защиты интересов страхователей. А стягивание финансовых ресурсов в Центр — это разве не создание условий для монополизации любого рынка, в том числе и страхового?

СД.: Насколько можно судить, в развитых странах активно используется такой подход.

Р.Ю.: Конечно. Ведь можно прописать в законах об ассоциациях, союзах или фондах необходимость страхования профессиональной ответственности своих членов, а в ЖСК, кондоминимумах или дачных кооперативах — страхование гражданской ответственности перед третьими лицами или от огня и наводнений. Если это вводить массово, то цена такого страхования будет вполне приемлемой. А если людям и разъяснять, почему и зачем это вводится, то дело обязательно пойдет. Пора прекратить спекуляции: мол, наш народ не поймет. Поймет, и очень даже быстро. Долго не могли справиться с вакханалией на дорогах, а ввели серьезные штрафы и результат положительный налицо. В развитых странах такие штрафы, что у нас — это копейки. В Эмиратах таксисты зарабатывают 500–700 долларов в месяц, а штрафы по 100–300 и более долларов. И ничего, выживают, но зато дорожное движение очень даже безопасное. Рынок страхователей обязательно будет расти. Нашим, выросшим на несправедливости законодательных решений, «гигантам» будет не под силу справиться с таким объемом страхования. Тут-то и нужны малые страховщики. Честно говоря, так и хочется спросить владельцев и руководителей крупных компаний: Вам-то зачем гробить малые компании? Неужели законодатели сами додумались до этого? Или хотите, чтобы Вас «загнали» в СРО и там потерять свой бизнес? Новые чиновники быстро поставят Вас на место, и решение всегда будет за ними!

СД.: В качестве примера для обмена опытом, какой зарубежный рынок Вам больше всего нравится?

Р.Ю.: Американский. Страна большая, как и Россия. Собрала много умных людей и приняла много умных решений. Применительно к страхованию: есть пара десятков системообразующих компаний, остальные находятся в штатах. Нет федерального законодательства, но есть министерства по страхованию в каждом штате. Уставные капиталы разные — по возможностям штата. Зато их доля — 32% всех мировых сборов премий! У нас Магадан и Хабаровск приравняли к Москве: разве это регулирование? За Уральскими горами мало населения, зачем же им такие «уставники»? Опять же, есть сострахование, перестрахование — неужели этого недостаточно, чтобы сохранить малые компании?

СД.: Видимо, регулятору подходит именно такое решение проблем эффективности.

Р.Ю.: Но ведь повышение качества работы можно добиться и такими организационными решениями: например, во всех компаниях есть служба андеррайтинга, есть и служба урегулирования убытков, но нет очень важной промежуточной службы — управления застрахованными рисками! Договор страхования заключается, как правило, на год, но за этот период с застрахованным риском всякое происходит. Может быть, в Законе об организации страхового дела прописывать структуру страховой компании, тем самым обеспечивая ее надежность?

СД.: Кажется, все просто, почему же у нас так сложно о простом?

Р.Ю.: Как главный редактор данного журнала, могу сказать, что в стране специалистов в области страхования уже очень много, не чета думским. Считаю, что многие из них могут преподавать в западных страховых школах. Но, к великому сожалению, их не привлекают для законотворчества. Вот и на совещании у Президента страны по вопросам страхования авторитетных представителей страховой науки не пригласили. Многие из них выросли на моих глазах: ведь «Анкилу» уже аж 20 лет! И я горжусь тем, что в этом есть и лепта нашего журнала, Школы страхового бизнеса МГИМО. Очень хочется, чтобы наши законодатели наш журнал и читали, и выступали на его страницах. Тогда и страховой рынок будет существенно более, так сказать, цивилизованным. Хотя и сейчас еще не вечер!

СД.: Нельзя не спросить о слухах по поводу нового мегарегулятора?

Р.Ю.: Слышал, что в него будет входить и страховой надзор. Но проблема опять та же, старая: кто будет фигурантом, то есть будут ли работать там специалисты, у которых есть публикации в печати, чтобы оценить их уровень знания во всех областях финансового рынка, есть ли у них авторитет среди коллег, научные степени, знание иностранных языков и т.д. Они должны не раздавать интервью, а писать полноценные статьи, книги со своим видением актуальных проблем и своими предложениями по их решению. Некогда? Нам бы Ваши заботы? Трудно тогда поверить, что их решения обоснованные, научно выверенные, правильные. Как-то в последние годы совершенно забыли «о роли личности в истории».

СД.: Какова же роль страховой науки сегодня?

Р.Ю.: Считаю, что мы, люди с научными степенями, в большом долгу перед практикой. Помните, как сказал Р.Декарт: Теория без практики — мертва, практика без теории — слепа. Задача ученых и преподавателей, аналитиков и практиков и дальше развивать современную теорию страхования, доводить огромные возможности страхования до широкого круга наших граждан.

СД.: А себе что Вы пожелали бы?

Р.Ю.: Делать и дальше журнал интересным, готовить специалистов высокого уровня и пользоваться страховыми услугами. Кроме того, хочу стать помощником В.М.Резника по развитию страхового рынка России (разумеется, на бесплатной основе!)